PsrPrd=Adn: Структура конструкции утверждения обладателя совпадает со структурой приименной притяжательности.

PsrPrdV: Предикат предложения – это содержательный глагол, а обладатель стоит в форме, требуемой глаголом.

(1a) tēm köčəɣ mā āťe-m köčəɣ.

det нож я отец-1sg нож

’Этот нож – нож моего отца.’ (L. N. K.)

(1b) tēmi āťe-m köčəɣ.

det отец-1sg нож

’Это – нож моего отца.’ (L. N. K.)

(2a) tēmi qojaɣi köčəɣ? mā köčɣ-am.

det кто нож я нож-1sg

’Чей этот нож? Мой.’ (L. N. K.)

(2b) tēmi qojaɣi köčəɣ? mā-nə taj-ʌ-i.

det кто нож я-loc имеет-prs-3sg

’Чей этот нож? Мой.’ (L. N. K.)

(3a) āťe-m-a tēm köčəɣ ārjaʌ-əm.

отец-1sg-lat det нож присваивает-pst.ptc

’Это нож моего отца (присвоен отцу).’ (L. N. K.)

(3b) tēm köčəɣ mā-ntem ārjəʌ-i.

det нож я-dat присваивает-pst.pass.3sg

’Это мой нож (присвоен мне).’ (L. N. K.)

В сургутском предложение, имеющее притяжательную конструкцию (это нож моего отца) и предложение утверждения обладателя (это нож принадлежит моему отцу) отличаются не резко. Так как родительный падеж не маркирован, и выражение принадлежности обозначается всего лишь порядком слов обладатель–обладаемое, если обладаемое не следует за обладателем, то его функция становится мутнее. Именно из-за этого в сказуемом выступает полная двухчленная конструкция (1a), (1b), (2a). Повторение слова, маркирующего обладаемое, можно избежать только так, если на него в начале предложения ссылается указательное местоимение (1b). Редко, но встречается выражение обладания и глаголом, либо глаголом обладания (2b), либо прочим оборотом описательного характера (3a, b).